Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Фридрих Шиллер
МАРИЯ СТЮАРТ
Трагедия
Перевод с немецкого Н. Вильмонт
Примечания: Н. Славятинский
Действующие лица
Елизавета, королева Английская.
Мария Стюарт, королева Шотландская, в английском заточении.
Роберт Дидли, граф Лейстер.
Джордж Толбот, граф Шрусбери.
Вильям Сесиль, барон Берли, великий лорд-казнохранитель.
Граф Кент.
Вильям Дэвисон, государственный секретарь.
Эмьяс Полет, страж Марии.
Мортимер, его племянник.
Граф Обепин, французский посол.
Граф Бельевр, чрезвычайный посланник Франции.
О’Келли, друг Мортимера.
Дреджен Друри, второй страж Марии.
Мельвиль, ее дворецкий.
Бергоэн, ее лекарь.
Анна Кеннеди, ее кормилица.
Маргарита Кэрл, ее камеристка.
Шериф графства.
Офицер королевской стражи.
Французские и английские кавалеры.
Стража.
Придворные королевы Английской.
Слуги и служанки королевы Шотландской.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Замок Фотрингей. Комната.
Явление первоеАнна Кеннеди, кормилица королевы Шотландской, в жарком споре с Полетом, который хочет взломать шкаф. Дреджен Друри, его помощник, с отмычкой в руках.
Кеннеди
Что это, сэр? Нет наглости предела!
Назад! От шкафа прочь!
Полет
А где хранилось
Запястье это, брошенное с башни?
Вы подкупить надеялись, конечно,
Садовника. Проклятье бабьим козням!
Все будто обыскал, все перешарил,
Ан новые сокровища всплывают!
(Возится у шкафа.)
Перетряхнем все ящики!
Кеннеди
Невежа!
Прочь! Шкаф хранит секреты королевы!
Полет
Они-то и нужны мне.
(Вынимает пачку бумаг.)
Кеннеди
Полет
В досужих грезах зреет семя зла.
Кеннеди
И на французском языке…
Полет
Тем хуже:
На языке врагов.
Кеннеди
Наброски это
Послания к английской королеве.
Полет
Что ж, передам их. Глянь! Что там блестит?
(Нажимает пружинку потайной дверцы и достает из ящика драгоценный убор.)
А, золотой венец! В алмазах весь,
И лилии французские на нем!
(Передает его Друри.)
Так. Приобщим и это к остальному.
Друри уходит.
Кеннеди
Доколе нам терпеть позор насилья?
Полет
Она вредит всем, что укрыть успела:
Любая вещь в ее руках – кинжал.
Кеннеди
О, сжальтесь, сэр! Хоть это украшенье
Оставьте ей! Страдалице отрадно
На призрак прежней роскоши взглянуть:
Ведь остального вы ее лишили.
Полет
Все сохранится в целости. Придет
Расплаты час, все возвратится ей.
Кеннеди
Полет
Так тра́пезовал муж ее, покуда
Она пила из кубка золотого
С любовником. 1
Так трапезовал муж ее, покуда // Она пила из кубка золотого // С любовником. – Муж Марии, лорд Дарнлей, оскорбленный ее пренебрежительным отношением и связью с графом Ботвелом, бежал в Глазго с крестин сына, будущего короля Иакова I.
Кеннеди
Без зеркала живем!
Полет
Пока она на грешный образ свой
Взирает, в ней надежды не угаснут.
Кеннеди
Нет даже книг – занять воображенье.
Полет
Вот Библия; пусть о душе радеет.
Кеннеди
И лютню отобрали у нее.
Полет
Кеннеди
И это – участь той, что в колыбели
Была уж королевой, что взросла
При шумно веселящемся дворе
Державной Медичи, в любви и холе! 2
При шумно веселящемся дворе // Державной Медичи, в любви и холе. – Речь идет о дворе Екатерины Медичи (1519–1589) – жены французского короля Генриха II, руководившей воспитанием Марии Шотландской.
Иль мало отрешить ее от сана?
Зачем и мишуры ее лишать?
С большой невзгодой гордая душа
Свыкается, но горестно бывает
Не знать привычной роскоши ни в чем.
Полет
Земная роскошь пагубна сердцам,
Которым покаяние пристало.
Позор греховной жизни могут только
Нужда и униженье искупить.
Кеннеди
Полет
Суд будет там, где ею грех свершен.
Кеннеди
В оковах, сэр, грешить не так-то ловко!
Полет
Оковы ей ничуть не помешали
Ни в том, чтобы метнуть зажженный факел
Войны гражданской в сердце государства,
Ни в том, чтоб к королеве – да хранит
Ее господь! – убийц коварных слать.
Иль не из этих стен она подвигла
Злодея Перри вкупе с Беббингтоном 3
Перри (казнен в феврале 1585 г.) и Беббингтон (казнен в сентябре 1586 г.) – участники заговоров в пользу Марии.
На гнусное цареубийство? Или
Не здесь, в затворе, сеть она плела,
В которую попался славный Норфольк 4
Норфольк – один из знатнейших дворян-протестантов Англии, просил руки Марии. Не получив согласия Елизаветы, стал участником заговора с целью насильственного освобождения Марии; казнен 2 июня 1572 года. В «Коварстве и любви» леди Мильфорд называет Томаса Норфолька своим предком.?
И лучшая на острове Британском
Под топором скатилась голова!
Но эта горестная участь разве
Неистовых безумцев усмирила,
Что за нее готовы в бездну прыгнуть?
Нет, го́ловы свои на эшафоты
Все новые склоняют смельчаки!
И это будет так, пока на плаху
Она, кто всех виновней, не взойдет.
Будь проклят день, когда Елене новой
Радушно предоставили мы кров!
Кеннеди
Уж это мне английское радушье!
Едва она, бедняжка, в черный час
Британскую переступив границу,
Явилась к вам изгнанницей, сестру
О помощи и милости молить, 5
Явилась к вам изгнанницей, сестру // О помощи и милости молить… – Мария и Елизавета состояли в близком родстве.
Как, в поруганье прав международных
И прав монарших, бросили ее
В темницу на печали и тревоги;
Когда ж она все горести вкусила
Во мраке заточенья, всю тоску
Бесцельной жизни – ей предстать велят
Перед судом, как пойманной злодейке,
И – королеве! – плахой угрожают!
Полет
Она убийцей в Англию пришла,
Народом изгнанной, лишенной трона,
Что ею был так тяжко опозорен;
Пришла к нам заговорщицей, мечтая
Возобновить кровавый век Марии
Испанской 6
Мария Испанская (Мария Тюдор) – предшественница Елизаветы на английском троне. Мария была старшей дочерью Генриха VIII и Екатерины Арагонской.Папе Англию вернуть,
Предать страну своей родне французской.
Недаром Эдинбургский договор
Отвергнут ею 7
Недаром Эдинбургский договор // Отвергнут ею… – Мария Шотландская отказалась подписать предложенный ей так называемый Эдинбургский договор (1560 г.), который обязывал ее отказаться от притязаний на королевский трон Англии.: на престол британский
Она не перестала притязать.
А ведь могла бы росчерком единым
Купить себе свободу. Значит, лучше
Ей жить в неволе и терпеть насилье,
Чем поступиться призрачным величьем.
А почему? Да потому, что верит
Она в свои коварные затеи
И думает всем островом Британским
Из келейки острожной завладеть.
Кеннеди
Ах, полноте! Достойно ль, сэр, к насилью
Глумленье прибавлять? Как погребенной
Здесь заживо еще мечтать о власти?
Ведь до нее с родимой стороны
И слово утешенья не доходит!
Давно она людей не видит – только
Тюремщиков суровых и немых,
А их число пополнилось недавно
Жестоким вашим родичем; вокруг
Страдалицы решетка уплотнилась.
Полет
Коварству и решетка не помеха!
Быть может, прутья крепкие давно
Подпилены, а эти пол и стены,
Столь прочные, казалось бы, подрыты?
Недоглядишь, а гости тут как тут.
Воистину – проклятье сторожить
Крамольницу злокозненную эту!
Страх гонит сон от глаз! Как дух скорбящий,
Я по ночам брожу и проверяю,
Верна ли стража, прочны ли затворы.
Все трепещу: ужель мой страх недаром
Меня томил? Но – господу хвала! -
Надежда есть, что это ненадолго.
Охотней бы, поверьте, сторожил
Я грешников во граде Вельзевула,
Чем эту венценосную змею.
Кеннеди
Тсс! Вот она.
Полет
Явление второе
С распятием в руках,
С надеждой суетной в надменном сердце.
Мария под покрывалом, в руках – распятие. Те же.
Кеннеди
(поспешая ей навстречу)
О государыня! Пятою топчет
Нас самовластье! Нет на них управы!
И каждый новый день клеймит позором
Венчанную главу твою.
Мария
Опомнись!
Что тут такое?
Кеннеди
Вот! Смотри сама!
Твой шкаф взломали. Все твои бумаги
И твой убор, что я спасла, – последний
Остаток подвенечного наряда
Французского, – все взято! Ничего
Нет у тебя из царственных отличий!
Мария
Ах, Анна, верь: не мишурою славен
Сан королевский. Могут с нами низко
Здесь поступать – унизить нас не могут.
Я в Англии ко многому привыкла,
Снесу и это. Сэр, вы поспешили
Взять силой то, что я еще сегодня
Хотела передать вам добровольно.
В моих бумагах есть одно письмо -
Послание к сестре моей державной,
Английской королеве. Дайте слово,
Что попадет оно к Елизавете,
Не в руки Берли, моего врага.
Полет
Я поступлю, как мне подскажет совесть.
Мария
Сэр, я ведь не таюсь: в моем письме
О милости великой я прошу,
О встрече с той, которую ни разу
В глаза не видела. Меня позвали
Держать ответ перед судом мужчин.
Могла ли я открыться перед теми,
В ком равных я не видела себе?
С Елизаветой одного мы полу,
Происхожденья, сана. Ей доверюсь,
Как королеве, женщине, сестре.
Полет
Свою судьбу и честь вы слишком часто
Мужам вверяли, несравненно меньше
Достойным уважения, миледи.
Мария
И о другой я милости прошу -
Откажет в ней жестокосердный разве:
Давно уже без утешенья церкви
Томлюсь в темнице и не приобщаюсь
Я тайн святых. Та, что меня свободы
Лишила и теперь грозит мне смертью,
Не хочет же лишить меня и рая?
Полет
По вашему желанию, декан… 8
По вашему желанию, декан… – В 1587 году был отстранен католический духовник Марии, и в духовные пастыри ей предложили протестанта, декана (епископа) Флетчера. Мария отказалась от духовника-протестанта. Вторично она отвергла его на эшафоте (V, 10).
Мария
(резко перебивая его)
Декана, сэр, не беспокойте. Нужен
Мне нашей – римской – веры духовник.
А также стряпчие с писцами, волю
Запечатлеть последнюю мою.
Тоска и скорбь неволи беспросветной
Мое здоровье точат; дни мои,
Должно быть, сочтены. Ведь на себя
Смотрю я как на смертницу.
Полет
Что ж, леди,
Такие размышленья вам пристали.
Мария
Кто знает: вдруг проворная рука
Ускорит ход неспешного недуга, -
Составить я духовную хочу,
Распорядиться, чем еще владею.
Полет
Пишите завещанье; вашим скарбом,
Поверьте, королева не прельстится.
Мария
Разлучена я с теми, что служили
Мне ревностно и верно. Где они?
И каково им, сэр? Без их услуг
Я обойдусь, конечно, по скажите,
Не терпят ли они нужды, насилья?
Полет
О слугах не пекитесь.
(Хочет уйти.)
Мария
Уж вы идете, сэр, и в этот раз
Встревоженного сердца не избавив
От гнета неизвестности? Я здесь
Благодаря усердному надзору
Отрешена от мира; до меня
Ничто сквозь эти стены не доходит,
Моя судьба в руках моих врагов.
Уж сколько тяжких дней прошло с тех пор,
Как сорок комиссаров в этом замке 9
Уж сколько тяжких дней прошло с тех пор, // Как сорок комиссаров в этом замке… – Для суда над Марией было назначено 9 октября 1586 года сорок шесть комиссаров; 14 октября состоялся первый допрос; 25-го они собрались в Звездной палате в Лондоне и только 31-го признали Марию виновною в посягательстве на жизнь королевы Елизаветы. Смертный приговор был вынесен 20 декабря, а 1 февраля следующего, 1587 года его вручили Елизавете; 8 февраля состоялась казнь Марии.
Напали на меня и с непристойной
Поспешностью, не дав мне даже в помощь
Защитника, поставили нежданно
Перед судом, доселе небывалым!
Неподготовленной, ошеломленной,
Пришлось мне отвечать на обвиненья
В неведомых поступках и делах.
Явился суд – и сгинул, словно призрак,
И с этих пор вокруг меня молчанье…
Напрасно я читаю по глазам:
Моя ль невинность и друзей усердье
Или врагов наветы побеждают?
Скажите же по совести мне, сэр:
Все кончено? Иль есть еще надежда?
Полет
(помолчав)
Сведите ваши счеты с небесами.
Мария
На небо уповаю я, но правды
Я жду еще и от суда земного.
Полет
О да, миледи, правды вы дождетесь.
Мария
Так мой процесс закончен, сэр?
Полет
Мария
Осуждена я?
Полет
Ничего не знаю.
Мария
Полет
Считайтесь с этим: смерть тогда настигнет
Вас более готовой к встрече с небом.
Мария
Я ничему не удивлюсь, конечно,
Чего бы ни дерзнули порешить
В Вестминстерском суде, где злоба Берли
И рвенье Хеттона всевластны. Знаю
И о бесстрашье вашей королевы.
Полет
Явление третье
Властителям Британии страшны
Лишь собственная совесть и парламент.
Что суд решил, без страха довершит
Власть королевская пред целым миром.
Те же. Мортимер, племянник Полета, входит и, как бы не замечая королевы, обращается к дяде.
Мортимер
Вас ищут, дядя.
(Удаляется.)
Мария
(с негодованием говорит уходящему вслед за ним Полету)
Сэр, еще к вам просьба!
Что б вы ни говорили, я согласна
Вас слушать, ибо чту седины ваши.
По дерзостей юнца терпеть не стану,
Прошу вас оградить меня от них.
Полет
Явление четвертоеМария, Кеннеди.
Кеннеди
Он вам посмел сказать в глаза такое!
О, господи!
Мария
(в глубоком раздумье)
В дни безмятежной славы нашей вдосталь
Наслушались мы льстивых голосов,
Не справедливо ль, Анна, будет нам
Теперь отведать и суровой правды?
Кеннеди
О леди дорогая! Так смириться,
Так духом пасть? На вас и не похоже!
Я чаще за беспечность вас журила,
Чем за унынье.
Мария
Узнаю его -
Кровавый призрак короля Дарнлея,
Из гроба он восстал, исполнен гнева.
И он со мной не помирится раньше,
Чем мера бед исполнится моих.
Кеннеди
Опять, дружок…
Мария
Забывчива ты, Анна,
Моя ж куда как памятлива совесть!
Тому непоправимому злодейству
Сегодня годовщина… так-то, няня!
Вот и пощусь, и каюсь, и печалюсь.
Кеннеди
Пора бы тень послать вам на покой!
Немало лет вы каетесь в грехах,
А горький жребий ваш – вины тяжеле.
К тому ж вам церковь грех простила. Церкви
Ключ отпущенья дан – простит и небо.
Мария
Отпущенный мне грех, кровоточащий,
Встает из расступившейся земли.
Нет, нет! Супруга мстительную тень
Ни благовест церковный, ни дары
Святые в склеп безмолвный не заманят.
Кеннеди
Не вы его убили, а другие.
Мария
Но, ведая о всем, притворной лаской
Не я ль его в тенеты завлекла?
Кеннеди
Вас извиняет молодость… Вы были
В столь нежном возрасте еще.
Мария
Да, в нежном,
А тяжкий грех взвалила на себя.
Кеннеди
Вас кровная обида уязвила,
Высокомерье наглого юнца.
Иль не был он взнесен из мрака вашей
Безмерной страстью, как десницей бога?
Не через вашу ль почивальню он
Прошел на трон, любовию увенчан
И вашей прародительской короной?
Он должен был бы помнить, что величьем
Обязан только щедрой вашей страсти.
А он о том позабывал, негодный!
Он вашу нежность грубо оскорблял
Надменностью и низким подозреньем -
И вот добился кары: опостылел,
Не стало чар, слепивших вам глаза.
Вы отказали дерзкому в объятьях,
Презренью предали его. А он?
Пытался ли вернуть благоволенье
Былое ваше? Падал ли пред вами
Он на колени, каясь в преступленьях?
Нет, он упорствовал: созданье ваше,
Он перед вами корчил короля.
Велел на ваших же глазах любимца
Певца, красавца Риччио, прикончить.
Вы только смыли кровью кровь, не больше.
Мария
Да: кровью кровь, не больше… Ты хотела
Меня утешить, а сулишь мне плаху.
Кеннеди
Когда вы допустили злодеянье,
Вы изменили сердцу своему.
Вас захватила роковая страсть,
Поработил ужасный искуситель,
Проклятый этот Ботвелл! Всю-то вас
Он подчинил своей преступной воле,
Злодей коварный! Зельем и волшбой
Бесовской он вконец смутил вам душу
И распалил…
Мария
Все колдовство его -
Мужская мощь и бабья наша слабость!
Кеннеди
Нет, друг мой, нет! Всех духов преисподней,
Уж верно, он призвал к себе в подмогу,
Чтоб омрачить ваш светлый разум.
Вы Благим советам больше не внимали,
Не видели, пристойно ль что иль нет;
Забывши стыд свой женский, не считались
С людской молвой; румянец на щеках,
Когда-то благонравия свидетель,
Теперь разжегся пламенем греховным.
Покровом тайны вы пренебрегли!
Слепой порок, бесстыдно обнаженный,
И ваше сердце обуял: бесстрашно
Тщеславились и вы позором вашим -
Торжественно по улицам столицы
Вы честный меч шотландских королей
Нести ему, убийце, повелели
Перед собой, под гневный рев толпы;
Войсками обложив парламент свой,
Вы там, в своем же храме правосудья,
Принудили – прямым насильем – лордов
Повинного в убийстве оправдать,
Чтобы потом… о, господи!
Мария
Кончай:
Пред алтарем предстать с убийцей мужа!
Кеннеди
Язык не повернется!.. Страшно, гнусно
Деянье это! Истинно оно
Достойно падшей женщины!.. Но вы -
Не падшая! Уж я-то знаю вас -
Сама растила; сердцем вы добры
И угрызеньям совести доступны,
Вот только легкомысленны немного.
Я повторяю: есть такие духи -
Они порой в груди, не защищенной
От темных чар, пристанище находят,
На страшные толкают нас дела
И, в ад сойдя, отчаянье в сердцах
Запятнанных и ужас оставляют.
Но, грех свершив, столь очернивший вас,
Иным соблазнам вы не поддавались,-
Я исправленью вашему свидетель.
Так подымите ж голову и сами
С собою помиритесь! Если есть
На вас грехи какие – им судья
Не королева и ее парламент.
Насильники они! Вы перед их
Судом неправедным и самозваным
С отвагою невинности предстаньте.
Мария
Мортимер появляется в дверях.
Кеннеди
Явление пятое
Уйдите! Это он, племянник!
Те же. Мортимер входит, опасливо озираясь.
Мортимер
(кормилице)
Оставьте нас! Постойте у дверей!
Поговорить мне дайте с королевой.
Мария
(настойчиво)
Мортимер
Не бойтесь, королева! Вот, прочтите.
(Подает ей записку.)
Мария
(при виде записки отступает, пораженная)
Что это? О!
Мортимер
(кормилице)
Не медлите, прошу вас!
Не дайте дяде нас застать врасплох.
Мария
(кормилице, которая все еще колеблется и вопросительно смотрит на королеву)
Иди, не прекословь ему!
Кормилица уходит в недоумении.
Явление шестоеМортимер. Мария.
Мария
О, боже!
Из Франции! От дяди-кардинала! 10
Из Франции! От дяди-кардинала! – Герцог Шарль де Гиз, архиепископ Реймский, кардинал Лотарингский, умер за двенадцать с лишним лет до времени действия этой пьесы. Мария Стюарт была дочерью шотландского короля Иакова V и Марии Гиз, сестры лотарингских Гизов, вождей французской католической партии.
(Читает.)
«Доверьтесь сэру Мортимеру, – нет
В Британии у вас вернее друга».
(Смотрит в изумлении на Мортимера.)
Возможно ли? Иль это только сон?
Друг – вот он, рядом!.. А ведь я считала
Себя совсем покинутой. И кто же
Мой верный друг? Тюремщика племянник,
В котором злейшего врага…
Мортимер
(бросаясь к ее ногам)
Простите
Мне эту ненавистную личину.
С какою мукой я ее носил!
Но лишь под ней я мог проникнуть к вам,
Подать вам помощь, принести спасенье.
Мария
Сэр, встаньте! Вы меня ошеломили.
Не в силах я так быстро перейти
От полного отчаянья к надежде.
Поверить мне в спасенье помогите!
Мортимер
(встает)
Часы бегут. Сейчас придет мой дядя,
И с ним тот ненавистный человек.
Узнайте ж раньше, чем они на вас
Дурную весть обрушат, – в чем спасенье.
Мария
Спасенья несть мне, аще не от бога.
Мортимер
С себя начать позвольте.
Мария
Как угодно.
Мортимер
Мне двадцать лет минуло, королева.
Я был воспитан в ненависти к папству
И к скудости обрядов приучен,
Как вдруг меня с неодолимой силой
В чужие страны повлекла мечта.
Оставив пуританские молельни
И родину, я быстро пересек
Пределы Франции, стремясь увидеть
Италии благословенный край.
То было перед праздником святым;
Дороги богомольцами кишели,
Кресты в венках стояли, и, казалось,
Весь род людской пустился в светлый путь
К незримым кущам рая. И меня
Поток толпы, одушевленный верой,
Увлек с собой к желанным стогнам Рима.
Что сталось, государыня, со мной,
Когда колонны арок триумфальных
В тумане вздыбились и Колизей
Раскинулся величественным кругом,
Чудесный мир меня заполонил!
Ведь я не знал волшебных чар искусства, -
Возрос я в лоне церкви, не терпевшей
Всего, что наши взоры услаждает,
Бесплотное лишь слово почитавшей.
Как сердце вздрогнуло, едва вступил
Я в сумрак храма, где с небес струились
Святые песнопения и мир
Видений жил вдоль стен и над престолом…
Здесь двигалось воочию пред взором
Молящихся величье неземное.
Сподобился и я увидеть «Весть
Благую» и «Обре́занье господне»,
«Преображение пречистой девы»
И «Троицу, сошедшую с небес».
Тут папа ниспослал благословенье
На распростертый перед ним народ.
Что́ золото, что́ бриллиантов блеск,
Которым нас слепят цари земные!
Лишь он один причастен горней славе.
Его чертог с небесным раем схож,-
Затем что все здесь отсвет неземного.
Мария
Довольно! Пощадите! И зачем
Вы стелете ковер душистой жизни
Передо мной? В печали я и в узах…
Мортимер
И я был в узах, королева! Только
Темница рухнула! И, вновь свободен,
Мой дух восславил жизнь в ее цветенье.
Отринув поученья пуритан,
Я поклялся, чело увив цветами,
Веселый, к вам, веселым, приобщиться.
Я встретил в Риме много молодых
Шотландцев и французов благородных.
Меня, при их посредстве, принял ваш
Достойный дядя, кардинал де Гиз.
О, что за человек! И тверд, и ясен,
И прирожден повелевать сердцами!
Благого иерарха образец
И – с головы до пят – князь римской церкви!
Мария
Так вы видали незабвенный лик
Любимого, прославленного мужа,
Наставника моих невинных лет?
О, продолжайте! Помнит он меня?
Благоволит судьба к нему, как прежде?
Как прежде, он оплот Христовой церкви?
Мортимер
Его преосвященство снизошел
Мне догмы самолично изъяснить,
Сомненья совести моей рассеять.
Он мне сказал, что, разуму доверясь,
Во мраке лжи блуждает человек,
Что́ надобно очами зреть, во что
Должны мы сердцем веровать, что церкви
Христовой нужен видимый глава,
Что истина глаголет на соборах
Святых отцов. Ребячьей веры бред -
Как потускнел он вдруг перед победным
И мудрым красноречием его!
Вернулся я в святое лоно церкви,
От ереси отрекшись навсегда.
Мария
Так вы один из тех несчетных тысяч,
Кого он силой слова покорил
И устремил в блаженные края,
Как некогда нагорный проповедник?
Мортимер
Когда же вскорости служенья долг
Его призвал во Францию, я был
Направлен в Реймс, где орден езуитов
Для Англии священников готовит.
Там встретились мне Мо́рган благородный,
И Лесли, верный вам и достохвальный
Епископ Росский, 11
Направлен в Реймс, где орден езуитов // Для Англии священников готовит. // Там встретились мне Морган благородный, // И Лесли, верный вам, и достохвалъный // Епископ Росский… – В 1575 году в Реймсе была учреждена, но не иезуитами, семинария католических миссионеров для Англии. Томас Морган, участник одного из заговоров в пользу Марии Шотландской, бежал из Англии в 1573 году. Лесли, епископ Росский, замешанный в заговоре Норфолька, бежал во Францию тоже в 1573 году.в чужедальнем крае
Безропотно влачащие изгнанье.
К мужам достойным этим я примкнул
И в вере укрепился. Как-то раз
Я на стене епископских покоев
Портрет заметил дивной красоты
И трогательной прелести. Я был
Волнением охвачен необычным
И зачарованный пред ним стоял.
Епископ тут сказал мне: «Не смущаясь,
Смотрите на умильный этот образ
Прекраснейшей из жен и в то же время
Всех более достойной состраданья.
За веру терпит правую она,
И ваша родина – ее темница».
Мария
Достойный муж! Не все я потеряла,
Такого друга в горе сохранив!
Мортимер
И тут же с сокрушительною силой
Он стал о ваших муках говорить,
О кровожадных ваших супостатах.
По книгам родословным непреложно
Он доказал, что вы произошли
От корня славных Тюдоров, что вам,
И только вам одной, воссесть пристало
На трон британский, а не самозванке,
На ложе любострастия зачатой,
Не признанной самим ее отцом.
Не убежденный этим показаньем,
Законников я многих вопрошал,
Перелистал немало древних хартий,-
И всяк, кто сведущ, ваших притязаний
Незыблемую силу подтверждал.
Теперь я видел: только право ваше
На Англию вменяют вам в вину,
И королевство, где томитесь вы,
Безвинная, по праву вам подвластно.
Мария
О, это право тяжкое! Оно
Всех бед моих единственный источник.
Мортимер
И тут-то я нежданно узнаю,
Что уж не Толбот 12
Толбот Джордж, граф Шрусбери – был стражем Марии с 1568 но 1584 год. В 1587 году (время действия «Марии Стюарт») Шрусбери был верховным судьей в вопросах дворянской чести.охраняет вас,
Что дядя к вам тюремщиком поставлен.
Я промысла божественного перст
Почуял в этой вести! Я услышал
В ней долгожданный зов судьбы, вверявшей
Моей руке освобожденье ваше.
Друзья воспряли духом! Кардинал
Дает благословенье мне и учит
Постылому искусству притворяться.
Задуман план спасенья! Мы плывем
Домой в Британию! И вот я здесь
Десятый день, как знаете вы сами.
Пауза.
Потом я вас увидел, королева!
Вас, не подобье ваше! Дивный клад
Хранится в этом замке! Не в тюрьму -
В святилище пришел я, величавей
Дворца Елизаветы! Счастлив тот,
Кто дышит с вами воздухом одним!
И как же ей не прятать вас от мира?
Вся молодежь английская воспряла б,
Ничей бы меч не залежался в ножнах,
Мятеж открытый вспыхнул бы в стране,
Когда б свою узрели королеву Британцы!
Мария
Если б только на нее
Они взирали вашими глазами!
Мортимер
О, будь они свидетелем, как я,
Страданий ваших, кротости, уменья
Нести позор с достоинством и честью!..
Или в несчетных испытаньях вы
Не та же королева? Или в силах
Лишить вас прелести острог суровый?
Здесь нету ничего, что красит жизнь,
Но жизнь и свет ваш облик излучает.
Ни разу не входил я в эти двери,
Чтобы мое истерзанное сердце
Не умилялось вашей красоте!..
Но грозно надвигается развязка,
Час от часу опасность возрастает!
Не вправе я молчать, таить от вас
Ужасное…
Мария
Так приговор уже
Произнесен? Я все снесу – скажите!
Мортимер
Произнесен. Вы признаны виновной
Решеньем сорока двух судей. Вас
Палата лордов, и палата общин,
И город Лондон жаждут увидать
Во прахе. Медлит только королева,
Но не из состраданья, а в расчете
Коварном, что ее принудят силой.
Мария
(храня спокойствие)
Сэр Мортимер, ни удивить меня,
Ни испугать вы не могли. Я вести
Такой ждала. Своих я судей знаю.
И знаю: после стольких унижений,
Которым здесь подверглась я, свободы
Мне не видать. Их козни я постигла:
Меня хотят навеки заключить
И месть мою и гордые права
Замуровать со мной в тюремном склепе.
Мортимер
Нет, королева, нет! На том они
Не успокоятся! Их самовластье
Не терпит полумер. Пока вы живы,
Живет и страх в английской королеве.
Не спрятать вас в тюремных погребах!
Лишь ваша смерть престол ее упрочит.
Мария
Ужель мою венчанную главу
Она на плаху положить посмеет?
Мортимер
Посмеет ли? Не сомневайтесь в том.
Мария
Посмеет бросить в грязь и растоптать
Величье и свое, и всех монархов?
Месть Франции ее не устрашает?
Мортимер
Нет, в брак вступая с герцогом Анжуйским,
Она с ней вечный заключает мир. 13
Нет, в брак вступая с герцогом Анжуйским, // Она с ней вечный заключает мир. – Сватовство герцога Франсуа д’Анжу, девятнадцатилетнего брата французского короля Генриха III, относится к 1570 году; брак его с Елизаветой Английской не состоялся из-за требования королевы, чтобы герцог принял англиканское вероисповедание. В действительности д’Анжу умер до начала событий, изображенных в этой пьесе.
Мария
Король испанский меч свой обнажит.
Мортимер
Ей не страшны враги ее, покуда
Она в согласье со своей страной.
Мария
Казнить меня? И на глазах народа?
Мортимер
Британия – увы! – за малый срок
На плаху много венценосных жен
С престола проводила. Этот путь
Прошла и мать самой Елизаветы,
А вслед за ней Екатерина Говард
И леди Грэй, владычица на час. 14
Этот путь // Прошла и мать самой Елизаветы, // А вслед за ней Екатерина Говард // И леди Грэй, владычица на час. – На эшафот взошли жены Генриха VIII Анна Болейн (1536 г.), мать якобы «незаконнорожденной» Елизаветы, и Екатерина Говард (1542 г.). Юная претендентка на английский престол леди Грэй (внучка одной из сестер Генриха VIII) была казнена (1554 г.) Марией Тюдор.
Мария
(после паузы)
Нет, Мортимер, вас ослепляет страх!
Ужасный призрак казни – лишь пустое
Виденье вашей преданной души.
Не плаха мне страшна. Другие средства,
Негласные, она изыщет, сэр,
Убрать меня, соперницу, с дороги,
Чтоб править королевством без помех.
Нет, раньше, чем секира палача
Меня сразит – убийца будет куплен.
Я этого страшусь! И всякий раз,
Когда губами прикасаюсь к кубку,
Я тайно трепещу: быть может, этот
И поднесен мне сестринской любовью?
Мортимер
Пусть вашей жизни больше не грозит
Ни явное, ни тайное злодейство!
Отбросьте ваши страхи! Все готово.
Двенадцать благородных англичан
Со мной в союзе; на святых дарах
Они сегодня утром поклялись
Освободить вас силой из темницы.
Граф Обепин, посол французский, зная
О целях наших, смело предложил
Свои покои нам для тайных сборищ.
Мария
Я вся дрожу, но не от счастья, сэр!
Предчувствую я верную беду.
На что решились вы? Иль не страшат
Вас головы Тичберна с Беббингтоном
Кровавые, на лондонском мосту, 15
Иль не страшат // Вас головы Тичберна с Беббингтоном // Кровавые, на лондонском мосту… – Головы казненных в 1586 году заговорщиков.
И участь тех несчетных смельчаков,
Обретших гибель в дерзких заговорах
И лишь оковы отягчивших мне?
Беги, несчастный юноша, беги!
Спеши, мой пылкий друг, покуда Берли
О ваших тайных встречах не проведал,
Изменника в ваш круг не подослал!
Беги из Англии! Мария Стюарт
Друзей ввергает в беды!
Мортимер
Не страшны
Мне головы Тичберна, Беббингтона,
Подъятые над лондонским мостом,
Ни участь тех несчетных смельчаков,
Обретших гибель в дерзких заговорах:
Они бессмертье обрели в веках!
Мортимер
Но разъясните мне
Загадку, государыня!..
Мария
Граф Лейстер
Ее вам разъяснит. Спешите!.. Кто там?
Кеннеди
(входит торопливо)
Сэр Полет и один из тех вельмож.
Мортимер
Лорд Берли. Сохраните твердость духа,
С какой бы вестью ни явился он.
(Уходит в боковую дверь.)
За ним Кеннеди.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
«Мария Стюарт» Шиллера: поэзия и правда
Е.В. Соколова
Аннотация
писатель трагедия королева казнь
В статье представлен процесс работы писателя над трагедией, замысел которой он вынашивал шестнадцать лет. Основу ее составляет борьба двух королев и публичная казнь одной из них - беспрецедентный случай в истории Европы XVII века, когда личность монарха считалась сакрально неприкосновенной. Писатель воссоздает события трех дней между оглашением приговора и его исполнением, когда психологический конфликт между героинями достигает апогея. Образы Марии Стюарт и ее соперницы Елизаветы потрясают своей реалистичностью, но для их создания автор отступает от истории.
Шотландская королева Мария Стюарт (1542-1587) - одна из немногих знаменитых женщин, о которых много писали литературные деятели Европы. Большой роли в истории она не сыграла, но в процессе конфронтации с королевой Елизаветой Английской, которая завершилась ее трагической гибелью, она стала объектом пристального внимания всей просвещенной общественности Европы конца XVI и последующих веков. Собственно говоря, не жизнь, а ее смерть и привлекла внимание. «Суд над Марией Стюарт был первым в истории официальным судом над коронованной особой, явлением беспрецедентным, опрокидывающим все политические нормы феодального общества, ставящим под сомнение основу его основ - при божественности монарха. После казни Марии Стюарт идеологам абсолютизма было уж нелегко убедить народ в том, что особа монарха священна и неприкосновенна», - пишет Л.Я. Лозинская . Мария Стюарт была публично казнена в возрасте 44 лет - первая из королевских представителей Европы. Тем самым сакральная неприкосновенность личности монарха была нарушена, и вслед за этим последовала казнь других королей - ее внука Карла I в 1649 году и французского короля Людовика XVI во времена Французской революции. По словам известного исследователя литературы З.Е. Либинзона, «ни одна более или менее знаменитая женщина из нового времени не вызвала столь обширной литературы» .
Она была дочерью шотландского короля и французской королевы, с пяти лет воспитывалась при французском дворе, в пятнадцать лет была выдана замуж за наследника французского престола короля Франциска II, в семнадцать - стала королевой Франции, в девятнадцать - овдовела и была вынуждена покинуть ставшую ей родной страну ради престола в Шотландии. Ее правление длилось всего семь лет. Знатные шотландские лорды-протестанты не приняли королеву-католичку, подняли восстание, и ей пришлось искать пристанища в соседней Англии, где по приказу ее соперницы, мудрой и дальновидной Елизаветы, она была вынуждена около двадцати лет томиться в заточении, которое окончилось ее казнью. Причиной этого были беспрестанные заговоры ее приверженцев, стремившихся не только освободить Марию, но и посадить ее на британский трон.
Даже простое изложение фактов биографии уже содержит в себе достаточное количество материала для драматизации. Однако облик Марии Стюарт притягателен еще и тем, что она была исключительно обаятельна, обладала поэтическим даром и воплощала в себе идеал женщины позднего Ренессанса - в ней гармонически слились духовная и физическая красота и культура. Ее личная жизнь тоже содержит немало моментов, представляющих интерес для пытливого ума исследователя и драматурга. После преждевременной кончины первого ее супруга, она дважды выходила замуж, и каждый раз ее мужья погибали при загадочных обстоятельствах. Прямой вины ее в этом нет, но косвенные улики свидетельствуют о том, что это обошлось не без ее участия. Хотя она была королевой небольшого государства, ее судьба стала средоточием противоборства двух гигантских враждующих религиозных сил: католицизма и протестантизма и, по словам З.Е. Либинзона, «в ее судьбе переплелись судьбы мировоззрений, стран и народов» .
На историю этой необычной женщины, на ее странную и загадочную судьбу обратил внимание Фридрих Шиллер. Замысел пьесы о Марии Стюарт возник у него в 1783 году. Это произошло после того, как он прочитал книги «История Шотландии» Уильяма Робертсона (Лондон, 1759) и «Анналы правления Елизаветы, королевы Английской и Ирландской» Уильяма Кэмдена (Лондон, 1615). Однако его отвлек материал о доне Карлосе, в котором он воплотил свои личные мысли и ощущения, волновавшие его в тот период.
Спустя шестнадцать лет после окончания трилогии о Валленштейне, он, уже будучи зрелым мастером исторической драмы, снова вернулся к сюжету о Марии Стюарт. В письме к Й.В. Гете от 26 апреля 1799 г. он пишет: «Я занялся историей царствования королевы Елизаветы и начал изучать процесс Марии Стюарт. Я сейчас же наткнулся на несколько основных трагических мотивов, что внушило мне большую веру в этот сюжет, в котором, несомненно, есть много благородных моментов. Мне кажется, что он особенно подходящ для еврипидовского метода, который заключается в самом полном изображении душевного состояния» . Теперь он снова изучает книгу Кэмдена, а также объемистый очерк Аркенхольца «История королевы Елизаветы Английской» в «Историческом календаре для дам на 1790 год», который ему прислал издатель календаря Гешен. Кроме этого, он заказал в Веймарской библиотеке книги Джорджа Бьюкенена «История королевства Шотландского» (Лондон, 1668) и Жана-Батиста Дюшена «История Англии, Шотландии и Ирландии» (Париж, 1714). В том же письме он обращается к Гете с просьбой: «Не будете ли вы так добры, взять из библиотеки по прилагаемым распискам отмеченные мною книги и прислать мне с нарочной. Кэмдена я уже взял, но забыл оставить расписку. Я был бы очень рад, если бы вы сумели раздобыть для меня «Исторический календарь» Гентца (он имеется, в частности в собрании герцога, в котором есть жизнеописание Марии Стюарт») . Речь идет о работе Фридриха фон Гентца «Мария Стюарт, королева Шотландии», опубликованной в «Карманной книжке на 1799 год» в издательстве Фивега в Берлине.
Гете пишет в ответ: «Меня радует, что вы с доверием относитесь к Марии Стюарт. Уже при самом общем знакомстве сюжет этот кажется содержащим многое из того, что способно оказать трагическое воздействие. Прилагаю книги; мне не терпится узнать о последующем детальном развитии ваших идей» .
Изучив весь доступный материал, драматург начинает писать пьесу, о чем свидетельствует запись в его дневнике от 4 июня 1799 г.: «Приступил к работе над «Марией Стюарт» . В этот день он снова пишет другу: «Поскольку план первых актов «Марии» уже приведен в порядок, а в последних осталось уточнить лишь один единственный пункт, то я не смог удержаться и тотчас же приступил к работе, чтобы не терять времени. Еще до того, как я займусь вторым актом, в последних актах все должно стать для меня ясным. Таким образом, сегодня, 4 июня, я с радостью и удовольствием приступил к этому труду и надеюсь еще до конца этого месяца одолеть значительную часть экспозиции» . Гете поздравляет поэта с началом работы над новой пьесой и напутствует: «Коль скоро план ее продуман надлежащим образом, то исполнение, сочетающееся с развитием замысла, сулит столь великие преимущества, что пренебрегать ими не следует» .
Полтора месяца он непрерывно работает, придерживаясь принципа «ни дня без строчки (nulla dies sine linea)». Развертывание сюжета все больше увлекает его, он полностью погружен в работу, и неожиданные помехи, пусть даже приятные, такие как приезд его сестры Христофины с мужем, раздражают его. Но мысль о событиях пьесы не оставляет его ни на минуту: «Уже сейчас, при исполнении своего замысла, я все больше и больше убеждаюсь в подлинно трагических свойствах этого сюжета; особенно важно здесь то, что катастрофа ощущается с первых же сцен, и хотя действие пьесы отклоняется в сторону, в действительности же оно все ближе и ближе подводится к развязке. Таким образом, в страхе Аристотеля здесь не будет недостатка, и для сострадания также найдется место» .
Шиллер удивительно тонко чувствует напряженную жизнь и романтическую судьбу своей героини, стремясь донести до читателя облик этой незаурядной женщины, одинаково владеющей как искусством стихосложения, так и искусством любовной и политической интриги. «Моя Мария не должна возбуждать жалости к себе, это не входит в мои намерения; я собираюсь постоянно показывать ее земную суть, патетическое же выразится здесь скорее в общем глубоком волнении, нежели в личном и индивидуальном сочувствии. Мария не испытывает ни к кому нежных чувств и не вызывает их, ее судьба - переживать и воспламенять лишь сильные страсти. Только кормилица чувствует к ней нежность. Но мне лучше работать и выполнять свой замысел, чем пространно рассказывать вам заранее, что именно я собираюсь делать» , - пишет он Гете 18 июня, и тот советует: «Мне очень хотелось бы, чтобы вы по возможности продвигали работу вперед. В первое время, когда сама идея еще обладает для нас новизной, дело всегда идет живее и быстрее» .
19 июля окончено первое действие, и Шиллер рассказывает Гете о своих муках творчества: «Вы найдете законченным только один акт «Марии Стюарт»; этот акт потому отнял у меня так много времени и отнимет еще неделю по той причине, что я должен был выстоять в поэтическом состязании с историческим материалом и приложить все усилия к тому, чтобы воображение обрело свободу и возвысилось над историей, из которой я старался вместе с тем извлечь все, что представлялось мне пригодным. Следующие акты должны, как я надеюсь, пойти скорее, а к тому же они гораздо короче» . Его слова означают, что в процессе работы над пьесой драматург понял: конкретный исторический материал не дает достаточного основания для трагедии, и историю ему придется дополнить поэтическим вымыслом. Ему пришлось переставить акценты, чтобы найти оправдание деятельности шотландской королевы, ведь на самом деле не она, защитница и оплот католицизма и реакции на Британских островах, а Елизавета, своей мудрой политикой укрепившая позиции государства не только в Европе, но и во всем мире, была носителем прогресса.
Шиллер не показывает зрителю событий бурной жизни Марии. О них в драме только упоминается. Он широко использует исторически достоверные факты. Это относится уже к первым явлениям драмы, в которых завязывается трагический узел. В сцене спора Анны Кеннеди, кормилицы Марии, с Поулетом, стражем королевы, объяснения Марии Стюарт с ним, его племянником Мортимером и лордом Берли, казнохранителем Елизаветы, драматург дает зрителю понять, какая ожесточенная политическая борьба ведется вокруг шотландской королевы. Она уже осуждена и узнает об этом. Шиллер воспроизводит последние дни ее жизни, поскольку, как бы ни была ярка ее жизнь, ее гибель оказалась неизмеримо ярче. По словам Л.Я. Лозинской, «именно эта неслыханная казнь, комедия суда, которую разыграла Елизавета, пытавшаяся облечь в тогу правосудия свои счеты с претенденткой на английский престол, сохранила для потомков имя Марии Стюарт» . Целью драматурга было сжать действие до трех дней и показать их как большой жизненный путь. Шиллер блестяще справляется с этой задачей. Он удовлетворен ходом своей работы и пишет Гете: «Моя работа над пьесой по-прежнему спорится, и если ничто не помешает, то к концу августа я закончу второй акт. Вчерне он уже готов. Надеюсь, что в этой трагедии все будет театрально, хотя уже сейчас я несколько сокращаю ее в интересах спектакля. Поскольку сюжет этот богат с исторической точки зрения, то я и трактовал его в историческом отношении несколько богаче и использовал мотивы, которые хотя и порадуют мыслящего и подготовленного читателя, однако на сцене, где предмет и так уже находит чувственное воплощение, окажутся ненужными, а к тому же неинтересными для широкой публики из-за ее неосведомленности в истории. Впрочем, в этой работе уже заранее было определено все то, что следует выпустить при постановке» .
27 августа он пишет снова: «Вчера я закончил второй акт и после добросовестных, но бесплодных стараний обрести лирическое настроение, необходимое для альманаха, приступил сегодня к третьему. Единственное средство, которое может теперь отвлечь меня от «Марии» и привести к какой-либо лирической работе, состоит в том, чтобы позволить себе внешнее развлечение. Для этого вполне подходит недельная поездка в Рудольштадт» , и через неделю 3 сентября: «Я теперь вынужден буду сделать некоторый перерыв в работе над пьесой, поскольку нужно подумать об альманахе. И момент вполне удобен: я довел действие до той сцены, где встречаются две королевы. Ситуация сама по себе нравственно невозможная, и мне не терпится узнать, удалось ли мне сделать ее возможной. Вопрос этот в то же время касается вообще всей поэзии, и поэтому мне вдвойне любопытно было бы обсудить его с вами» . Гете радует возможность поговорить с другом о его новой пьесе: «Если не ошибаюсь, ситуация здесь принадлежит к числу романтических. Поскольку мы, писатели нового времени, не можем теперь укрыться от этого духа, то вынуждены допускать его, стараясь только по возможности спасти правдоподобие. Но вы, разумеется, сделали большее. Меня чрезвычайно интересует ваша трактовка сюжета» .
Шиллер оформляет исторический материал сообразно с требованиями сцены. Для этого он позволяет себе отступление от истории. Как отмечает немецкий исследователь творчества Шиллера Йоахим Мюллер, он вносит в свою драму три существенных отступления: он создает образ Мортимера, пламенного рыцаря пленной королевы, юноши, увлеченного мечтой о героических подвигах, он пишет великолепную по драматической выразительности сцену встречи обеих королев, в действительности никогда не происходившую. Эта сцена представляет собой кульминацию пьесы, и, наконец, он осложняет вражду Елизаветы и Марии мотивом любви пленницы к фавориту английской королевы, всесильному Лейстеру .
Однако не только это позволяет себе Шиллер, стремясь построить свое произведение как сложную психологическую драму. Он намеренно омолаживает обеих женщин с целью обострения их конфликта. Писатель отбрасывает тот факт, что Мария около двадцати лет провела в заточении по приказу Елизаветы, на момент казни ей было сорок четыре года, а Елизавете пятьдесят три. Шиллер изменяет возраст героинь, омолаживая их на двадцать лет, учитывая вкусы публики и особенно вкусы актрис, которые будут исполнять эти роли. Он отстаивал право драматурга вольно толковать исторические факты. «Трагедия есть поэтическое изображение действия, достойного сострадания, и потому она противополагается историческому изображению» .
Об этом он пишет актеру и режиссеру берлинского театра А.В. Иффланду, посылая ему экземпляр пьесы, прошедшей пробу в Веймарском театре: «Я придаю большое значение тому, чтобы в пьесе Елизавета была еще молодой женщиной, желающей нравиться, почему эту роль надо поручить актрисе, обычно играющей любовниц, здесь я отдал эту роль госпоже Ягеман, которая отлично с ней справилась. Марии по пьесе лет двадцать пять, а Елизавете самое большее тридцать» .
И еще одно - Шиллер идеализирует Марию, он изображает ее невинно страдающей женщиной, жертвой козней коварной соперницы, снимая с нее долю вины за религиозные распри в стране, за косвенное соучастие в гибели супруга, за излишнюю страстность и легкомыслие в делах правления страной и в личной жизни.
Критики литературы неоднократно отмечали, что женским образам Шиллера присуща некоторая оторванность от жизни. Но если не считать допущенного Шиллером их омоложения, то именно Мария и Елизавета, героини данной пьесы, очень близко смыкаются со своими историческими прототипами, их трагическая сопряженность отвечает исторической правде, и, как считает Петер Ланштейн, «жизненность и достоверность этих образов уходят корнями в реальную действительность» .
Основу драмы составляет борьба двух королев. Сложность драматургического конфликта в том, что у каждой из этих героинь своя правда. Елизавета - мудрая, волевая, властная королева, она объединила Англию в единое могучее государство, создала флот. Для своего времени это была прогрессивная правительница. Она обладает поистине мужским умом в делах государства. Но в личной жизни, в быту она завистлива, лицемерна и очень неженственна. Это своеобразный король в юбке. Она способна на любую подлость, готова предать любого в любую минуту ради собственной выгоды. В драме Шиллера она борется за свое право на престол и стремится всеми правдами и неправдами избавиться от соперницы. В его изображении, Елизавета готова подослать Марии заказных убийц и тайком из-за угла чужими руками избавиться от нее, не запятнав собственных рук, чтобы остаться чистой в глазах потомков.
В трактовке Шиллера Мария не теряет надежду на спасение, она убеждена в своей правоте и всеми своими силами, всеми дозволенными и недозволенными средствами борется с неравным врагом - Елизаветой. Таланты Марии, ее умение обращаться с людьми, ее обхождение подкупает, ее красота благородна. Она любит своих слуг, окружающих ее в темнице, умеет и знает, как говорить с ними. Они тоже любят ее, но для них она - всегда королева.
До последнего вздоха ею руководят твердость убеждений и надежда на спасение. Она полна внутреннего достоинства, всегда в форме, всегда женщина. С большим достоинством она разговаривает со своей стражей, умеет держать себя в любых обстоятельствах и всем своим поведением доказывает всю несправедливость совершаемого над ней насилия.
В сцене с Берли, королевским казнохранителем, вторым после королевы лицом в государстве, она ведет себя как умелый политик, как страстный, уверенный в своей правоте противник. Она свободно ведет полемику, прямо и смело отвечает на словесные удары, то ласковой, то грозной речью пытается убедить его в своей невиновности и правоте. Этот монолог она произносит с чувством внутреннего превосходства:
Священным правом я самозащиты
Лишь пользуюсь. Порвать стараясь узы,
Я выставляю силу против силы,
Скликая всех князей материка.
Все, что согласно с рыцарскою честью
Во дни войны, я применять вольна,
И запрещают гордость мне и совесть
Убийство лишь, удар из-за угла -
Лишь это обесчестило б меня.
Да обесчестило, но не лишило
Державных прав, не сделало б подсудной -
Затем что спор о силе, не о праве,
Меж мною и Британией идет.
(Действие I, явл. VII, пер. Н. Вильмонта)
В этой обвинительной речи она противопоставляет себя политике Британии, не брезгующей никакими средствами, превращаясь из обвиняемой в обвинителя. И Берли, и Елизавета мечтают о том, как бы негласно убрать Марию, и оба ищут исполнителей своей воли.
В каждой из своих пьес Шиллер драматически эффектно сталкивает противоборствующих героев, но «по глубине изображения психологических страстей сцена встречи Марии и Елизаветы превосходит все то, что создано Шиллером прежде», - отмечает З.Е. Либинзон .
Эта сцена - кульминация трагедии и в то же время одна из самых проникновенных страниц лирики Шиллера. Мария в саду, она наслаждается, как дитя. Ей кажется - скоро свобода. В ней все ожило:
Нет, Анна милая! Недаром, верь
Моей тюрьмы ворота приоткрылись!
Поблажка малая мне предвещает счастье!
(Действие III, явл. I)
В счастливом опьянении она готова обнять весь мир. Но вот ей приносят весть о приближении Елизаветы. Мария замыкается, страдает, понимая, что ей предстоит борьба, борьба за свою жизнь и свободу, ей нужно показать свое смирение перед Елизаветой. Ее задача - спасти себя. Она пытается подобрать нужные слова и пробиться к черствому сердцу соперницы:
C чего начать? Как мне свои слова
Расположить умней, чтоб ваше сердце,
Не оскорбив, пронзить правдивой речью?
Мария молит, пытается убедить. Однако Елизавета черства, завистлива и лицемерна. Она ненавидит Марию и, используя свое право сильного, бросает ей в лицо обвинения, сначала политические - в посягательстве на английский престол, затем оскорбляет в Марии женщину:
Так вот они, те прелести, лорд Лейстер,
Что обольщают каждого мужчину
И не дают с ней женщине сравниться?
Всеобщего признания нетрудно
Добиться, ставши общею для всех.
В душе Марии происходит взрыв. Нанесенное оскорбление возвращает ей достоинство. Всем своим существом она осознает, что сама подписывает свой смертный приговор, но, полна гневом, она высказывает все, что накипело на душе, бросая дерзкий вызов в лицо своей тюремщице:
Британский трон ублюдком обесчещен,
И благородный исстари народ
Лукавой лицемеркой одурманен!
Цари здесь право, вы теперь лежали б
Во прахе, ибо я - ваш повелитель.
Эти гордые, уничтожающие слова, сказанные по-королевски, с достоинством и величием в лицо более сильной и властной сопернице, возвеличивают Марию, она торжествует. По словам Л.Я. Лозинской, «перед зрителями как бы воскресает на краткий миг Мария прошлых лет, женщина безудержных страстей, готовая пожертвовать жизнью ради одного мгновения мстительного торжества» .
После поспешного ухода Елизаветы Мария в упоении торжества говорит своей кормилице:
О, как легко мне, Анна! Наконец-то!
За столько лет страданий, униженья -
Желанный мир отмщенья моего.
Однако годы страданий в неволе и размышлений оставили свой след: Мария уже не та, что прежде. Она понимает, что к прежнему не вернуться и отвергает предложение Мортимера - с помощью силы, перебив всех сторожей, выбраться из тюрьмы. Она не хочет больше крови, но, вопреки ее желаниям, кровь продолжает литься вокруг нее. Без ее ведома какой-то фанатик покушается на жизнь Елизаветы, и в этом покушении снова обвиняют Марию. Теперь для нее нет больше надежды, нет спасения.
События последних дней изменили Марию. Она приходит к пониманию того, что смерть неизбежна, более того, она сама хочет этой смерти. Эта смерть - возмездие за ее прошлое преступление. Легко и радостно, с большим самообладанием она готовится к смерти, обращаясь к своим близким со словами:
Вы к вашей государыне пришли
На торжество ее, а не на смерть.
Мария уже отрешилась от всего земного. В ее душе, в сознании произошел полный переворот. Она поняла бесчеловечность, лицемерие и безнравственность Елизаветы, а вместе с тем она новыми глазами посмотрела на свои прежние пороки и заблуждения и осудила их. Оскорбленная в своем человеческом достоинстве, она впервые понимает настоящую человечность и открывает в себе истинного человека. Став жертвой насилия, она впервые узнает, что такое справедливость. Зритель видит очищение, нравственное просветление героини. Мария Стюарт прошла тяжкий, полный страданий путь и готова принять смерть. Она победила. Пусть это победа моральная, не физическая, Мария умирает с сознанием своей правоты, своего торжества. Как пишет З.Е. Либинзон, «пафос шиллеровской трагедии - мысль о человеке вольном, красивом, чувственно богатом, поднимающем свой голос против насилия» .
Каждый из персонажей пьесы - большая победа драматурга. Особенно выразителен образ Елизаветы. Ее характер, как и характер Марии, полнокровен, емок и многогранен. Это сложная трагическая фигура. Гибель Марии нужна ей не только для того, чтобы уничтожить причины смут и заговоров в Англии. Гораздо важнее ее личные интересы - уничтожить Марию как более законную претендентку на престол, ибо она - наследница по прямой линии, внучка бывшего короля, а Елизавета - всего лишь побочная дочь, не признанная в законных правах своим отцом, Генрихом VIII. Пока жива Мария, корона на голове Елизаветы держится непрочно.
Хотя эта трагедия обладает драматическими преимуществами, Шиллер придал ей еще больший вес, отказавшись от того, чтобы акцентировать великую национальную идею Елизаветы. Только в монологе королевы есть указание на то, что она борется с зарубежными врагами исключительно ради пользы народа: «Ей жить нельзя. Покоя я добьюсь». В силу того, что Шиллер недостаточно акцентирует эту мысль, хотя истинный патриотизм идет рука об руку с прогрессом, в драме становится очевидным, что Елизавете, которую считают ублюдком, нужна казнь ее соперницы прежде всего затем, чтобы навсегда укрепить свои позиции, чтобы ни у кого не возникло сомнения в ее королевском происхождении:
Сомнения в правах моих исчезнут
В тот самый миг, когда исчезнешь ты!
Когда у бриттов выбора не станет,
Законной буду я в любых глазах.
(Действие IV, Явл. Х)
Однако она не спешит подписать смертный приговор, поскольку знает, что это бросит тень на ее имя в глазах потомков, разрушит ее репутацию доброй и справедливой правительницы. И только в гневе брошенное ей в лицо обвинение Марии, причем сделанное на глазах любимого ею человека, заставляет ее сделать этот решающий шаг. Но реальная победа английской королевы на самом деле оказывается ее моральным поражением: после казни Марии ее покидают и советник Шрусбери, единственный открытый, честный и порядочный человек среди приближенных к ней лиц, которому она всецело доверяла и чье мнение ценила, и ее возлюбленный Лейстер, блестящий, изворотливый, пустой, но крайне честолюбивый вельможа. Шиллер заканчивает драму эффектной сценой, в которой изумленная Елизавета получает известие, что граф Лейстер, ее возлюбленный, отбыл во Францию.
Действие пьесы крутится вокруг главной героини - Марии, и каждый из персонажей, будь то ее поклонник, друг или противник, очень ярко показан автором. Это пылкий восторженный Мортимер, влюбленный в шотландскую королеву и ради нее готовый на любое безумство, его дядя Полет, непримиримый страж, прямой и честный до мозга костей, не способный на подлость и отказывающийся подчиниться казнохранителю и королеве, если речь идет об убийстве из-за угла, хитроумный Берли, умелый и дальновидный политик, не гнушающийся никакими средствами ради пользы государства.
Но есть в пьесе и еще один персонаж - это образ собирательный - народ. Введенный в заблуждение сфабрикованным обвинительным процессом, он требует казни. Но он обладает обостренным чувством справедливости и, со временем поняв, что Мария - жертва несправедливого приговора, он осудит совершенное над нею насилие, осудит людей, совершивших его, осудит и королеву, по чьему приказу этот позорный акт был совершен.
В июне 1800 г. Шиллер закончил драму и 3 июля Шиллер послал ее своему другу Готфриду Кернеру с просьбой прочесть и высказать свое мнение. Кернер ответил: «В своем подходе к воплощению сюжета ты приближаешься к манере древних. В твоей пьесе нет героя, даже главные персонажи - и те не идеализированы, и от зрителя не скрыты ни слабости их, ни те злобные черты, которые запечатлены в истории… И все же насколько тебе удалось вызвать то вдохновенное сопереживание, которое сопутствует всякой истинной трагедии!» .
Шиллера порадовало мнение друга. 13 июля он пишет Кернеру в ответ: «Для меня было большим утешением услышать, что “Марии Стюарт” не повредило то, что временами герой или героиня не внушают особой симпатии. Ты совершенно прав, - мои главные персонажи не привлекают сердца… По моему убеждению, не моральное чувство определяет героя, а исключительно само действие, поскольку оно относится к нему одному или исходит от него одного. Герою трагедии моральные качества нужны, поскольку он должен возбуждать ужас и сострадание» .
Еще в процессе работы Шиллер отдавал готовые части пьесы в Веймарский театр, и актеры исподволь готовили спектакль. 9 июня 1800 г. она была завершена, а 14 июня состоялась ее премьера. На следующий день Шиллер в письме к Гете задает вполне закономерный вопрос: «Мне не терпится узнать, насколько Вы довольны вчерашним спектаклем»? И получает ответ: «У нас есть все основания быть очень довольными спектаклем, да и сама пьеса чрезвычайно меня порадовала» . С этого момента началось победное шествие пьесы «Мария Стюарт» по сценам Германии и других стран и продолжается до сих пор.
В книжном издании «Мария Стюарт» вышла в январе 1801 года в издательстве Котта в Тюбингене, вскоре после этого - вторым тиражом и в 1802 году состоялся третий тираж книги. Все они вышли без каких-либо изменений. Кроме того, существуют лейпцигско-дрезденская и гамбургская театральные обработки.
В 1801 году пьеса была переведена Йозефом Чарльзом Меллишем, владельцем Дорнбургского замка, на английский язык. Шиллер встретился с ним во время поездки с женой и своими гостями - сестрой Христофиной и ее мужем профессором Рейнвальдом в Дорнбург . Однако в Англии пьеса не нашла положительного отклика в связи с концепцией образа Елизаветы, не соответствующей истории, ибо она считается в этой стране прогрессивной правительницей. В 1802 году пьеса была переведена на французский язык и издана во Франции, вскоре после этого была переиздана дважды, поскольку пользовалась здесь чрезвычайным успехом.
Шиллер построил трагедию на античном принципе трагического анализа. Сосредоточив действие в канун казни, он заставил героиню обозреть свое прошлое, и оно стало у него предысторией - и по сути нетрагичной. Подлинно трагическая история началась у Шиллера тогда, когда бесправная шотландская королева столкнулась с реальной силой государства и прозрела. З.Е. Либинзон прав, полагая, что «Мария Стюарт» Шиллера - трагедия внешне камерная, в центре ее - столкновение противоположных женских характеров, но искуснейшим образом Шиллер открывает в ней большие горизонты, горизонты общественные, гуманистические» .
Велик и героичен человек, который борется за высокие цели прогресса. Но никогда не могла быть великой и героичной шотландская королева, замешанная в убийстве мужа, в союзе с клерикально-феодальной реакцией Европы боровшаяся за английский трон. По словам немецкого литературоведа Александра Абуша, «Шиллер был очарован драматическими возможностями исторического материала, которые предоставлял этот образ и частично идеализировал Марию Стюарт. Он сумел придать характеру Марии значительные реалистические черты» . Будучи мастером ведения и перемены действия, он построил драму как игру за ее жизнь между оглашением смертного приговора и его исполнением. Но он не может предложить другого исхода, чем дает история. Голова Марии должна скатиться, ибо силы исторического прогресса, несмотря на обманчивый блеск антиреформации, обращены в будущее, и, значит, они сильнее.
Библиографический список
1. Гете Й.В. и Шиллер Ф. Переписка: в 2 т. - М. : Искусство, 1988. - Т. 2.
2. Либинзон, З.Е. Фридрих Шиллер / З.Е. Либинзон. - М. : Просвещение, 1990.
3. Лозинская, Л.Я. Фридрих Шиллер / Л.Я. Лозинская. - М. : Молодая гвардия, 1960.
4. Шиллер, Ф. Собр. соч. : в 7 т. - М., ГИХЛ, 1957. - Т. 7.
5. Шиллер, Ф. Статьи и материалы. - М. : Наука, 1966.
6. Шиллер, Ф. Избранное. - М. : Правда, 1989.
7. Abusch Alexander. Schiller. GrцЯe und Tragik des deutschen Genius. Aufbau-Verlag. - Berlin, 1955.
8. Damm Siegrid. Das Leben des Friedrich Schiller. Eine Wanderung. Insel Verlag. - Frankfurt-am-Main und Leipzig, 2004.
9. Lanstein Peter. Schillers Leben. - Frankfurt-am-Main, 1984.
10. Mьller Joachim. Maria Stuart. Anmerkungen. Schillers Werke in 5 Bdn. Bd. 5. Aufbau-Verlag. - Berlin und Weimar, 1981.
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Жизненный и творческий путь знаменитого немецкого писателя и поэта К. Шиллера, его известные произведения, их анализ и критика. Творческий союз Шиллера и Гете. Вклад писателя в развитие эстетики и драматургии. Особенности и популярность лирики Шиллера.
контрольная работа , добавлен 24.07.2009
Творческое поведение Горлановой. История скандала как механизм культуры. "Публичная казнь": освещение скандальной ситуации в средствах массовой информации. "Повесть Журнала Живаго": травля писателя, композиция повести. Структура текста "Журнал Живаго 2".
дипломная работа , добавлен 11.11.2012
Творческий путь Федора Михайловича Достоевского. Драматизм жизни писателя. Природа человеческих поступков. Последний роман классика мировой литературы. Анализ личности двух братьев, попытка определить чья правда победила в романе "Братья Карамазовы".
реферат , добавлен 30.01.2013
Анализ влияния политических факторов на творчество С. Цвейга, внеисторичность его произведений. "Жизнеописание Марии Стюарт" как романтическая биография, характеристика и политические взгляды его основных образов. Сравнение королевы Елизаветы и М. Стюарт.
реферат , добавлен 12.03.2010
Немецкая поэзия XVII века. Творчество Андреаса Грифиуса. Лирические произведения поэта. Процесс становления творчества, его характерные жанровые особенности. Основные темы поэзии выдающегося немецкого поэта и драматурга XVII века Андреаса Грифиуса.
курсовая работа , добавлен 09.12.2010
Античные и христианские мотивы в лирике, одах и гимнах Ронсара. Анализ особенностей применения автором различных образов. Кассандра, Мария и Елена - женщины, воспетые Ронсаром. Жизненная философия поэта. Концепция любви как кульминационного пункта жизни.
курсовая работа , добавлен 08.05.2014
Обзор научной литературы, в которой представлены исследования поэзии Мерзлякова, и выявление белых пятен в ее изучении. Развитие творчества автора. Публичная деятельность Мерзлякова. Истоки дружеского литературного общества. Песни и романсы Мерзлякова.
курсовая работа , добавлен 19.05.2017
Жизнь и творчество Фридриха Шиллера в период "Бури и натиска". Бунтарский характер и жанровое новаторство в ранней драматургии Ф. Шиллера «Коварство и любовь». Тенденции европейского сентиментализма 18 в. Штюрмерское движение в немецкой литературе.
реферат , добавлен 21.10.2008
Символизм – первое и самое крупное из модернистских течений, возникшее в России и положившее начало "Серебряному веку". Анализ поэзии акмеистов на примере писателя Н. Гумилева. Основные принципы и признаки футуризма. Имажинизм как поэтическое движение.
реферат , добавлен 07.07.2014
Краткая биографическая справка из жизни писателя. Памятник Томасу Мору. "Утопия", её влияние на карьеру гуманиста. Семейная жизнь Мора. Несогласие Томаса с позицией Генриха VIII в отношении католической Церкви. Казнь мыслителя в Лондоне, в 1535 году.
Мария Стюарт
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке http://filosoff.org/ Приятного чтения!
Шиллер Фридрих Мария Стюарт.
Действующие лица
:Елизавета:, королева английская.
Мария Стюарт, королева шотландская, английская пленница.Роберт Дадли, граф Лестер.Джордж Тальбот, граф Шрусбери.
Вильям Сесиль, барон Берли, государственный казначей.
Граф Кент.Вильям Девисон, государственный секретарь.Амиас Паулет, главный смотритель Марии.Мортимер, его племянник.Граф Обепин, французский посланник.
Граф Бельевр, чрезвычайный посол Франции.Окелли, друг Мортимера.Дреджен Друри, помощник Паулета, второй сторож Марии.
Мельвиль, ее домоправитель.Бергойн, ее врач.
Анна Кеннеди, ее кормилица.
Маргарита Керл, ее камеристка.Шериф графства.
Офицер гвардии.
Французские и английские вельможи.
Гвардейцы.
Придворные слуги английской королевы.
Слуги и служительницы шотландской королевы.
Действие первое
Замок в Фотерингее. Комната.
Явление первое
Анна Кеннеди, кормилица королевы шотландской, в горячем споре с Паулетом, который собирается открыть шкаф.Кеннеди:
Куда вы, сэр? Без всякого стыда!
От шкапа прочь!Паулет
Откуда этот жемчуг?
Он сброшен со второго этажа,
Чтоб подкупить садовника. Проклятье
Уловкам вашим женским. Несмотря
На мой надзор, на обыски, изъятья,
Конца нет драгоценностям у вас.
До них мы доберемся.
(Завладевает доступом к шкафу.)Кеннеди:
Прочь, негодный!
Здесь тайны леди.Паулет
Их и надо мне.
(Извлекает из ящика бумаги.)Кеннеди:
Записки, письма, чтоб рассеять скуку
Незначащими пробами пера.Паулет
В безделье замышляют преступленья.Кеннеди:
Писанья по-французски.Паулет
Грех вдвойне:
Для нас язык врага - язык французский.Кеннеди:
Набросанные госпожой вчерне
Послания английской королеве.Паулет
Я передам их. Это что за вещь?
(Выдвигает потайной ящик и вынимает
из него драгоценное украшение.)
Венец с узором из французских лилий,
В каменьях весь.
(Отдает его помощнику.)
Придется приобщить
К уже отобранным вещицам, Друри.
Друри уходит.Кеннеди:
До коих пор насилья нам терпеть!Паулет
Пока у ней есть деньги, все на свете
Оружьем может стать в ее руках.Кеннеди:
Помилосердствуйте. Не отбирайте
Последнего, что красит нашу жизнь.
Бедняжке дороги воспоминанья.
Все прочее вы отняли у нас.Паулет
Оно в руках надежных. Будет время,
Ей все назад в сохранности вернут.Кеннеди:
Вид этих голых стен кому подскажет,
Что здесь жилище королевы? Стул
Без балдахина, пол из плит, коврами
Не устланный, обеденный прибор
Из олова, которым разночинка
Гнушалась бы.Паулет
На олове она
Велела мужа потчевать, а с милым
При нем пила из кубков золотых.Кеннеди:
И даже в зеркале ей отказали.Паулет
Покамест будет в зеркало смотреть,
Лелеять будет дерзкие надежды.Кеннеди:
Нет книги подходящей для души,
Чтобы развлечься.Паулет
Библию ей дали
Для исправленья.Кеннеди:
Лютня отнята.Паулет
Не к пользе ей любовное бренчанье.Кеннеди:
Какая участь неженке моей,
Венчанной королеве с колыбели,
Которую растил французский двор
Средь частых празднеств и увеселений!
Ее лишили власти. Для чего
Лишать ее и пустяков невинных?
Большое горе закаляет дух,
Но раздражают мелкие лишенья.Паулет
Ведет к тщеславью бесполезный блеск
А ей предаться надо покаянью.
Разврат и роскошь можно искупить
Лишь глубиной нужды и униженья.Кеннеди:
Пускай рассудит всемогущий Бог
Неискушенной юности проступки,
Но в Англии над нею нет судьи.Паулет
Где провинилась, там ее и судят.Кеннеди:
Ее тюрьма тесна для преступлений.Паулет
Однако и из этой тесноты
Она сумела в мир просунуть руку,
Чтоб бунт у нас разжечь и ополчить
Злодеев шайку против королевы.
Из этих стен был послан Бабингтон
И Парри совершить цареубийство.
Опутать Норфолька и погубить
Не помешали ей решетки эти.
Из-за нее честнейший человек
Был должен голову сложить на плахе.
Но ведь безумцам это не пример,
Во славу ей бросающимся в пропасть,
И жертвам на помосте палача
Потерян счет, пока на эшафоте
Их вдохновительница не падет.
Будь проклят день, в который наш народ
Радушье оказал беглянке этой.Кеннеди:
Назвать радушьем Англии прием?
Она в ваш край изгнанницей вступила
Прибегнув к покровительству родни,
И вместо ожидаемой защиты
Во цвете лет заточена в тюрьму,
Где юность всю свою прогоревала.
Но, видно, мало этого. Теперь,
Изведавши все ужасы неволи,
Она в придачу предана суду
По обвиненью в уголовном деле.
И это - королева!Паулет
Убийцею бежала к нам, спасаясь
От своего народа, потеряв
Престол свой, оскверненный темным делом.
Она к нам заговорщицей пришла,
Чтоб следом за Мариею Кровавой
Католиками сделать нас и нас
Предать французам. Отчего она
Условий Эдинбургского трактата
Не подписала? Росчерком пера
Она б освободилась, притязанья
На Англию оставив. Видно, ей
Милее пленницей у нас остаться
И гнет терпеть, чем титул потерять.
А почему? Да потому, что козни -
Ее удел, что силами интриг
Из камеры своей весь этот остров
Надеется она завоевать.Кеннеди:
Вы шутите? Свои крутые меры
Насмешками хотите отягчить?
Питать мечты такие в этом склепе,
Где заживо она погребена?
Всегда одна, ни вести ниоткуда,
Ни слова ласки, ни живой души.
Одни тюремщики, в состав которых
Зачислен ваш племянник грубиян,
Да новые оконные решетки.Паулет
Решетчатые окна не спасут
От хитростей Марии. Не уверен,
Не скрыт ли в каменной стене проем,
В окне не перепилены ли прутья,
И не пройдет ли к ней, пока я сплю,
Необличенный новый заговорщик.
Анафемская должность сторожить
Коварную. Я ночью сна не знаю,
Брожу, как преданный проклятью дух,
Замки на каждой двери проверяя.
Но с некоторых пор надежда есть,
Что скоро кончатся мои мученья.
Я б стал охотней грешников стеречь
У адских врат, чем эту королеву.Кеннеди:
Да вот она сама.Паулет
С крестом в руке
И жаждой светских наслаждений в сердце.
Явление второе
Те же. Мария в вуали, с распятием в руке.Кеннеди: (спешит ей навстречу)
Нас топчут здесь ногами, королева.
Мученьям нет конца, и каждый день
Над головой твоей обиды множит.
Опомнись. Что опять произошло?Кеннеди:
Он вскрыл твое бюро. Твои бумаги,
Твой свадебный убор, с таким трудом
Спасенный нами, дорогой, как память
О Франции, в его руках. Теперь
Всех царственных отличий ты лишилась.
Опомнись, Анна. Царственность не в том.
Их низости не могут нас унизить.
Я в Англии привыкла ко всему.
Снесу и это. Сэр, я собиралась
Сама сегодня передать вам то,
Что силою вы взять поторопились.
При рукописях этих есть письмо
Моей сестре, английской королеве.
Вы можете ль мне честью обещать
Письмо вручить ей лично, а не в руки
Предательские Берли?Паулет
Постараюсь
Сам рассудить, что делать.
Вы должны
О милости великой, о свиданьи,
О встрече с ней, которой никогда
Я не видала. Мне пришлось явиться
На суд мужчин, стесняющий меня,
На суд людей, неравных мне по званью.
Но мы с Елизаветой одного
Происхожденья, пола, положенья.
Ей, королеве, женщине, сестре,
Единственно могу я вся открыться.Паулет
Миледи, вы вверяли честь свою
Не раз мужчинам менее достойным.
Их вряд ли можно было уважать.
Другая просьба. Лишь бесчеловечность
Мне в этом благе может отказать.
Уже давно я утешений церкви
И тайн святых в темнице лишена.
Та, кто мой трон похитила, и держит
Меня в тюрьме, и смертью мне грозит,
Небесных врат мне не замкнет, надеюсь.Паулет
По вашему желанью здешний пастор…
М а р и я (живо перебивая его)
Мне пастора не надо. Я хочу
Священника одной со мною церкви.
Нотариуса также и писца
Для записи моей последней воли.
Меня сломила долгая тюрьма.
Конец мой близок. Я себя считаю
Как бы умершей.Паулет
Правильная мысль.
Вполне уместны эти размышленья.
Кто убедит, что моего конца
Своей рукой никто тут не ускорит?
Хочу распорядиться всем своим,
Составить завещанье.Паулет
Ваше право.
Ничем не пожелает вам в ущерб
Обогащаться наша королева.
Со мною разлучили верных слуг.
Что с ними? Я стараюсь обходиться
Без них, но где уверенность найти,
Что эти люди не в нужде и горе?Паулет
Их не забыли.
(Хочет уйти.)
Вы уйдете, вновь
В тоске неведенья меня оставив?
Мир предо мною наглухо закрыт
Стараньями недремлющих шпионов.
Я ото всех отрезана. Сюда
Совсем не достигают вести с воли.
Моя судьба в руках моих врагов.
Уж скоро месяц, - сорок комиссаров
Свершили в этот замок свой набег,
Расставили столы, без адвоката,
Без подготовки, в страшной суете,
Меня врасплох допрашивали, наспех
Устроили комедию суда,
Пришли, как духи, и ушли, как духи.
С тех пор ни звука. Я хочу прочесть
Свою судьбу хотя бы в ваших взорах.
Что победило? Труд моих друзей,
Моя невинность или вражьи козни?
Сломите же молчанье, дайте знать,
На что мне уповать, чего бояться?Паулет (не сразу)
Сведите счеты с небом.
Надежд на милость Божью и надеюсь
На правый суд моих земных судей.Паулет
Суд справедлив всегда. Не сомневайтесь.
Имеется ли решенье дела, сэр?Паулет
Я осуждена?Паулет
Здесь любят быстро действовать. Меня
Прикончат так же быстро, как судили?Паулет
Предположите это, и к любой
Возможности заранее готовьтесь.
О сэр, я ничему не удивлюсь.
Я знаю ведь, на что способны судьи,
Которых держат Берли и Гаттон
В своих руках. Но дело ведь не в этом.
Как королева Англии сама
В таком вопросе поступить решится?Паулет
Британский повелитель одного
Парламента и совести боится.
Что суд предпишет, то исполнит власть
Без колебанья перед целым светом.
Явление третье
Те же. Входит Мортимер, племянник Паулета, и, оставляя без внимания королеву, обращается к Паулету.
Мортимер
Вас ищут, дядя.
(Удаляется таким же образом.)
Королева замечает это с неудовольствием и останавливает Паулета, который хочет следовать за Мортимером.
Сэр, одно мгновенье.
Когда вы обращаетесь ко мне,
То я вам все, как старшему, прощаю.
Надменный юноша невыносим,
От грубостей его меня избавьте.Паулет
Он тем хорош, что вам не по душе.
Он не ребенок, тающий при виде
Притворных женских слез. Он видел свет.
И он вернулся истинным британцем
Из Реймса и Парижа. Перед ним
Бессильны даже ваши чары, леди.
Явление четвертое
Мария, Кеннеди.Кеннеди:
Такую дерзость вам сказать в лицо!
Какой нахал!
М а р и я (в раздумье)
В дни нашего величья
Мы слишком жадно слушали льстецов.
Теперь, в несчастье, Анна, справедливо -
Выслушивать одни упреки нам.Кеннеди:
Вы приуныли, леди? Оживитесь.
Из нас двоих вы первая всегда
Внушали бодрость мне, я вас журила
За вашу ветреность, а не за грусть.
Я вижу вновь забрызганную кровью
Тень Дарнлея, тень мужа моего.
Он встал из склепа. Он не примирится
Со мной вовек, пока не до конца
Исполнится моих страданий мера.Кеннеди:
О, что за мысли!
Ты забыла, Анна,
А я ведь это помню хорошо, -
Что нынче годовщина злодеянья,
И в этот день я каюсь и пощусь.Кеннеди:
Не надо шевелить воспоминаний.
Вы искупили эту смерть давно
Терзаньем долголетним. Властью церкви
Вам небо отпустило этот грех.
Однако, несмотря на отпущенье,
Мой муж в крови опять передо мной.
Мне от него ничем не оградиться -
Ни звоном колокольным, ни крестом.Кеннеди:
Не вы его убили, а другие.
Я знала, я убийство допустила,
Я в сети смерти завлекла его.Кеннеди:
Вас извиняет юность лет. Вы были
Так молоды.
Была так молода
И на всю жизнь взяла вину такую.Кеннеди:
От бешенства вы были вне себя,
Задетые его высокомерьем.
Вы в люди вывели его из тьмы,
Возвысили его своей любовью,
Из вашей спальни возвели на трон
И осчастливили неизреченным
Блаженством дивной близости своей.
А чем вам отплатил неблагодарный?
Он позабыл, что весь он, целиком -
Великодушных ваших рук созданье.
Он стал вас ревновать, подозревать
И вам непоправимо опостылел.
Исчезли чары, отрезвел ваш взор,
Вы стали избегать его объятий.
А он, презренья общего предмет,
Постиг ли он значенье перемены?
Страдал ли он? Старался ль возбудить
Участье в вас? Просил ли он прощенья?
Нет, он задумал твердость показать,
Разыгрывая вашего владыку,
И на глазах у вас велел убить
Синьора Риццьо, вашего любимца.
Вы только кровью с ним сочлись за кровь.
За это воздадут мне тоже кровью.
Ты мне читаешь смертный приговор,
Стараясь выгородить.Кеннеди:
В миг убийства
От страсти вы не помнили себя,
Вы бредили, вы удержу не знали,
Вас все заставил в мире позабыть
Поработивший вас губитель Ботвель.
Он чарами и адским колдовством
Вас одурманил.
Чары заключались
В соединеньи слабости моей
С его мужскою смелостью и силой.Кеннеди:
Он к сатанинской помощи прибег,
Чтобы совсем затмить ваш светлый разум.
Вам все на свете стало нипочем -
И дружеские предостереженья
И страх приличий. Вас оставил стыд.
Вам изменила скромность. Ваши щеки,
Застенчивостью рдевшие всегда,
Теперь пылали пламенем желанья.
Он вас своим бесстыдством заразил.
Над всем смеясь, всему бросая вызов,
Вы предали огласке свой позор.
Вы дали королевский меч шотландский
Перед собой по улицам нести
Убийце, за которым вслед гремели
Проклятья Эдинбурга; караул
Приставили к парламенту, оружьем
Советников заставив оправдать
Действующие лица
Е л и з а в е т а , королева английская.
М а р и я С т ю а р т , королева шотландская, английская пленница.
Р о б е р т Д а д л и , граф Лестер.
Д ж о р д ж Т а л ь б о т , граф Шрусбери.
В и л ь я м С е с и л ь , барон Берли, государственный казначей.
Г р а ф К е н т .
В и л ь я м Д е в и с о н , государственный секретарь.
А м и а с П а у л е т , главный смотритель Марии.
М о р т и м е р , его племянник.
Г р а ф О б е п и н , французский посланник.
Г р а ф Б е л ь е в р , чрезвычайный посол Франции.
О к е л л и , друг Мортимера.
Д р е д ж е н Д р у р и , помощник Паулета, второй сторож Марии.
М е л ь в и л ь , ее домоправитель.
Б е р г о й н , ее врач.
А н н а К е н н е д и , ее кормилица.
М а р г а р и т а К е р л , ее камеристка.
Ш е р и ф графства.
О ф и ц е р гвардии.
Французские и английские вельможи.
Гвардейцы.
Придворные слуги английской королевы.
Слуги и служительницы шотландской королевы.
Действие первое
Замок в Фотерингее. Комната.
Явление первое
Анна Кеннеди, кормилица королевы шотландской, в горячем споре с Паулетом, который собирается открыть шкаф .
К е н н е д и
Куда вы, сэр? Без всякого стыда!
От шкапа прочь!
П а у л е т
Откуда этот жемчуг?
Он сброшен со второго этажа,
Чтоб подкупить садовника. Проклятье
Уловкам вашим женским. Несмотря
На мой надзор, на обыски, изъятья,
Конца нет драгоценностям у вас.
До них мы доберемся.
(Завладевает доступом к шкафу.)
К е н н е д и
Прочь, негодный!
Здесь тайны леди.
П а у л е т
Их и надо мне.
(Извлекает из ящика бумаги.)
К е н н е д и
Записки, письма, чтоб рассеять скуку
Незначащими пробами пера.
П а у л е т
В безделье замышляют преступленья.
К е н н е д и
Писанья по-французски.
П а у л е т
Грех вдвойне:
Для нас язык врага - язык французский.
К е н н е д и
Набросанные госпожой вчерне
Послания английской королеве.
П а у л е т
Я передам их. Это что за вещь?
(Выдвигает потайной ящик и вынимает
из него драгоценное украшение.)
Венец с узором из французских лилий,
В каменьях весь.
(Отдает его помощнику.)
Придется приобщить
К уже отобранным вещицам, Друри.
Друри уходит.
К е н н е д и
До коих пор насилья нам терпеть!
П а у л е т
Пока у ней есть деньги, все на свете
Оружьем может стать в ее руках.
К е н н е д и
Помилосердствуйте. Не отбирайте
Последнего, что красит нашу жизнь.
Бедняжке дороги воспоминанья.
Все прочее вы отняли у нас.
П а у л е т
Оно в руках надежных. Будет время,
Ей все назад в сохранности вернут.
К е н н е д и
Вид этих голых стен кому подскажет,
Что здесь жилище королевы? Стул
Без балдахина, пол из плит, коврами
Не устланный, обеденный прибор
Из олова, которым разночинка
Гнушалась бы.
П а у л е т
На олове она
Велела мужа потчевать, а с милым
При нем пила из кубков золотых.
К е н н е д и
И даже в зеркале ей отказали.
П а у л е т
Покамест будет в зеркало смотреть,
Лелеять будет дерзкие надежды.
К е н н е д и
Нет книги подходящей для души,
Чтобы развлечься.
П а у л е т
Библию ей дали
Для исправленья.
К е н н е д и
Лютня отнята.
П а у л е т
Не к пользе ей любовное бренчанье.
К е н н е д и
Какая участь неженке моей,
Венчанной королеве с колыбели,
Которую растил французский двор
Средь частых празднеств и увеселений!
Ее лишили власти. Для чего
Лишать ее и пустяков невинных?
Большое горе закаляет дух,
Но раздражают мелкие лишенья.
П а у л е т
Ведет к тщеславью бесполезный блеск
А ей предаться надо покаянью.
Разврат и роскошь можно искупить
Лишь глубиной нужды и униженья.
К е н н е д и
Пускай рассудит всемогущий Бог
Неискушенной юности проступки,
Но в Англии над нею нет судьи.
П а у л е т
Где провинилась, там ее и судят.
К е н н е д и
Ее тюрьма тесна для преступлений.
П а у л е т
Однако и из этой тесноты
Она сумела в мир просунуть руку,
Чтоб бунт у нас разжечь и ополчить
Злодеев шайку против королевы.
Из этих стен был послан Бабингтон
И Парри совершить цареубийство.
Опутать Норфолька и погубить
Не помешали ей решетки эти.
Из-за нее честнейший человек
Был должен голову сложить на плахе.
Но ведь безумцам это не пример,
Во славу ей бросающимся в пропасть,
И жертвам на помосте палача
Потерян счет, пока на эшафоте
Их вдохновительница не падет.
Будь проклят день, в который наш народ
Радушье оказал беглянке этой.
К е н н е д и
Назвать радушьем Англии прием?
Она в ваш край изгнанницей вступила
Прибегнув к покровительству родни,
И вместо ожидаемой защиты
Во цвете лет заточена в тюрьму,
Где юность всю свою прогоревала.
Но, видно, мало этого. Теперь,
Изведавши все ужасы неволи,
Она в придачу предана суду
По обвиненью в уголовном деле.
И это - королева!
П а у л е т
Убийцею бежала к нам, спасаясь
От своего народа, потеряв
Престол свой, оскверненный темным делом.
Она к нам заговорщицей пришла,
Чтоб следом за Мариею Кровавой
Католиками сделать нас и нас
Предать французам. Отчего она
Условий Эдинбургского трактата
Не подписала? Росчерком пера
Она б освободилась, притязанья
На Англию оставив. Видно, ей
Милее пленницей у нас остаться
И гнет терпеть, чем титул потерять.
А почему? Да потому, что козни -
Ее удел, что силами интриг
Из камеры своей весь этот остров
Надеется она завоевать.
К е н н е д и
Вы шутите? Свои крутые меры
Насмешками хотите отягчить?
Питать мечты такие в этом склепе,
Где заживо она погребена?
Всегда одна, ни вести ниоткуда,
Ни слова ласки, ни живой души.
Одни тюремщики, в состав которых
Зачислен ваш племянник грубиян,
Да новые оконные решетки.
П а у л е т
Решетчатые окна не спасут
От хитростей Марии. Не уверен,
Не скрыт ли в каменной стене проем,
В окне не перепилены ли прутья,
И не пройдет ли к ней, пока я сплю,
Необличенный новый заговорщик.
Анафемская должность сторожить
Коварную. Я ночью сна не знаю,
Брожу, как преданный проклятью дух,
Замки на каждой двери проверяя.
Но с некоторых пор надежда есть,
Что скоро кончатся мои мученья.
Я б стал охотней грешников стеречь
У адских врат, чем эту королеву.
К е н н е д и
Да вот она сама.
П а у л е т
С крестом в руке
И жаждой светских наслаждений в сердце.
Явление второе
Те же. Мария в вуали, с распятием в руке.
К е н н е д и (спешит ей навстречу)
Нас топчут здесь ногами, королева.
Мученьям нет конца, и каждый день
Над головой твоей обиды множит.
Опомнись. Что опять произошло?
К е н н е д и
Он вскрыл твое бюро. Твои бумаги,
Твой свадебный убор, с таким трудом
Спасенный нами, дорогой, как память
О Франции, в его руках. Теперь
Всех царственных отличий ты лишилась.
Опомнись, Анна. Царственность не в том.
Это лучшая пьеса Шиллера. А он, если присмотреться, не менее драматичен и прекрасен чем Шекспир. Просто Шекспир более эпохален, простигосподи. А более эпохален Шекспир, потому что театр в его времена, да к тому же ещё и в Англии был остр, свеж, популярен и его (театр, в смысле, хотя Шекспира тоже) любила Елизавета, которая Первая.
У Шиллера уж и времена были не те, и королевы не те, да и театр у немцев, в общем, не шекспировский. Буря и натиск зато у него были. И Гёте. В общем, цитатный ряд и масштаб были бы те же, что и у Шекспира, но из-за фашистского этого восхитительного языка и отсутствия своей, как её называет мой завкафедрой, Бабы Лизы, так уж вышло, что читают и цитируют Шиллера поменьше, чем Шекспира. Хотя он ведь тоже на «Ш» и тоже разного рода прототипами и вечными сюжетами для создания своих пиес великих пользовался. Для «Разбойников» выкопал, как достоверно известно, какие-то полубредовые заметки Шубарта, который вошёл в историю искусства в основном тем, что хватался за всё за что ни попадя и был поэтом, органистом, композитором, журналистом, революционером, литератором, издателем, порнографом и бог его там знает ещё кем, причём он был всем этим вместе, одновременно и очень хреновым всем. Даже порнографом. Революционеры, они в те времена все по этой части были очень творческие и затейливые люди, но у Шубарта не получилось даже предаться половым излишествам «двое на двое» в карете во время того как кого-то там на центральной площади казнили под рёв толпы и всё такое – его арестовали и, по слухам, так и привезли в Гогенасперг на допрос с расстёгнутыми панталонами и заголённой пиписькой. В тюрьме он, конечно, попытался описать свои впечатления письменно и представить всё так, что арестовали его за вольные нравы и половую распущенность, вроде как это поинтереснее и попривлекательнее, так и получились какие-то сомнительные литературные рассказы порнографического жанра его авторства, но поскольку все хорошо знали, что в тюрьму его затолкали за скучную социал-политическую возню, у него даже с порнографией как-то вышло так себе, скучненько и вяленько. Ну и, словом, у такого вот человека разносторонних талантов, точнее таланта заваливать самые разносторонние виды человеческой деятельности, Шиллер позаимствовал сюжет о двух, значит, братьях, Карле и Вильгельме, противоположных по натуре и склонностям, об их старом отце, перипетиях их судеб и девице, которую они там все трое никак не могли поделить. Прямо скажем, сюжет так себе. То есть сюжет про двух братьев – это вечная и очень плодотворная, конечно, тема, Каин и Авель там, Ромул и Рем, Джон и Роберт Кеннеди, Ричард Львиное Сердце с Иоанном Безземельным… Но в таком подызуродованном виде только Шубарту в творческую биографию в самый раз. А Шубарт своему творческому, значит, порыву ещё и название-то хотел дать «Из истории человеческого сердца». Ну, то есть совсем, что называется, «не бей лежачего». И этот вот, простите за выражение, набросок повести в довершение всего напечатали в «Швабском журнале» за 1775. Что уже само по себе явно свидетельствует о том, что в Европе был тяжёлый социальный кризис и назревала революция. Науке и литературоведам неизвестно, что уж там Шиллер увидел такого невыразимо прекрасного в этой белочке, что ему самому приспичило написать про то же самое, но только как бы это… в общем, похудожественнее и поумнее, но факт науке известный заключается в том, что в результате была написана пьеса «Разбойники». Самая лучшая пьеса Шиллера. А немецкий язык известен ныне как язык Шиллера и Гёте. Которых никто, конечно, обычно не читает, но по фамилиям помнят, да. Потому что немецкий. Фашистский, значит, чудо-язык и раммштайн, исполняющий свои лирические и жанровые песни на ём.